Мне не приходит в голову, чтобы моя близкая подруга, покинувшая год назад Лондон ради работы, говорила о негативном отношении в школе к ее пятилетней дочери, испытывающей языковой барьер. Вокруг ребенка прилагались усилия для создания атмосферы терпимости и учета его трудностей.
Не могу вспомнить, чтобы моя близкая подруга, покинувшая год назад Лондон ради работы, жаловалась на негативное отношение к ее пятилетней дочери в школе. В то время девочка не только не говорила по-английски, но и не понимала языка. Скорее, вокруг ребенка старались создать атмосферу взаимопонимания и учитывать его трудности. Педагоги постепенно и последовательно стимулировали у ребенка интерес к обучению и освоению новых слов.
Следует отметить, что успех этих образцовых наставников был бы невозможен, если бы Лиза не желала устанавливать контакт со своими ровесниками. Такое стремление возникло у нее благодаря тому, что одноклассники не изолировали ее от себя: они приветствовали ее улыбками, постоянно задавали вопросы и делились новостями, не обращая внимания на то, что девочка бормочет бессвязные фразы на незнакомом языке. И ни взрослым, ни детям не приходило в голову задеть ее или бросить в адрес ее родителей знакомое нам пренебрежительное замечание: «Понаехали здесь».
А ведь, между прочим, именно это и произошло. Они заняли рабочие места, которые ранее занимали урожденные англичане; приобрели автомобиль, а значит, внесли свой вклад в загрязнение экологии Лондона. В целом, они передвигаются по улицам Лондона, пользуются метро, посещают магазины, обедают в ресторанах — ведут привычную жизнь, в которой, как ни странно, им не возникает потребности общаться друг с другом на английском языке. Они остаются русскими людьми: говорят на родном языке, придерживаются традиций, понятных только нам, и не ощущают негативного отношения к себе из-за этого. А ведь моя подруга с мужем и тысячи таких же наших мигрантов являются настоящими гастарбайтерами. Да, они не подметают улицы и не работают продавцами, но это слово образовано от латинского глагола gastare, в переводе это выражение означает «получать доход». Именно этим они и занимаются.
Этими же вопросами сталкиваются люди, приехавшие в крупные города России, в первую очередь, благодаря своей работе, а затем – привнося свой язык и воспитывая детей. Однако получают ли они в нашей стране хоть малейшее проявление взаимопонимания, выдержки и уважения к чужой культуре? Увы, чаще всего как мигранты, так и их дети подвергаются необоснованным пристрастиям, неуважению и даже пренебрежительному отношению.
Почему это случается? Откровенно говоря, мне это неясно. Мы склонны отдавать предпочтение красивым выражениям, таким как «Любой труд почетен» или «Все люди братья», однако на практике выясняется, что работа и работа – разные вещи, а человек человеку – враг. В школе, расположенной напротив моего дома, несколько лет проработал сторожем уроженец Таджикистана. Он проживал в школе, а вместе с ним и еще несколько семей, покинувших Душанбе в поисках лучшей жизни. Сторож, к слову, имел высшее образование. Он говорил с акцентом, но ведь и питерская речь отличается от московской. В целом, люди жили. Они не доставляли неудобств, не причиняли вреда окружающим. Они добросовестно выполняли свою работу: высаживали цветы в клумбах, поддерживали чистоту на территории, следили за порядком, и их дети, разумеется, учились в этой же школе. Жизнь, казалось, налаживалась.
Фактически, их никто не поддерживал. Люди просто ждали, надеялись, но в итоге не выдержали. Детей стали издеваться, насмехаться и даже причинять физический вред. Я убеждена, что подобное не произошло бы, если бы к директору школы не приходили группами «порядочные» граждане России с требованием удалить «чужих» из школы. «Они стали слишком многочисленны! Они мешают нашим детям нормально изучать родной язык!» Поверьте мне, человеку с филологическим образованием — ребенок усваивает язык и особенности речи, прежде всего, в семье, и если вы говорите грамотно, никакие другие факторы не смогут научить вашего ребенка говорить иначе.
Я разделяю мнение, что любая проблема имеет несколько аспектов. Безусловно, встречаются ситуации, когда дети мигрантов объединяются в группы и совершают нападения на других. Это, к слову, не является чем-то новым, поскольку ранее уже происходили столкновения между жителями разных районов и даже улиц. Всегда находились те, кто не любит тех, кто отличается от них – худые не любят толстых, белые не любят черных. Нам гораздо проще испытывать неприязнь, чем любовь. Возможно, потому что любовь требует усилий, а душе так хочется отдохнуть.
История сторожа завершилась обычным увольнением. Родители смогли оказать давление на директора школы, и людям пришлось вернуться к прежней жизни, полной лишений. Что они смогут поведать о России и ее жителях? Маловероятно, что они отзовутся о ней с теплотой, и, по моему мнению, справедливо имеют на то основания.
Еще один случай, взятый из личного опыта. Няня моих девочек приехала из Нальчика. Да, у нее нет высшего образования. Да, она не владеет английским языком и не может помочь старшей дочери с домашним заданием по этому предмету. Да и по-русски она говорит с акцентом. Однако Римма – человек необычайной душевности, по-настоящему добрая, искренняя, отзывчивая и очень принципиальная, которая, как я считаю, поможет моим детям стать достойными людьми, а это, на мой взгляд, гораздо ценнее любых теоретических знаний.
Лариса Райт пишет современные романы о людях, столкнувшихся с глубоким отчаянием, но сумевших обрести внутренние ресурсы для возрождения и найти способ адаптироваться к сложившейся ситуации. Новый роман Ларисы Райт «Алая нить» недавно опубликован издательством «Эксмо».
Недавно в семье нашей няни произошла трагедия. В этот же день рядом с ней собралось множество близких людей, а другие постоянно звонили и искали различные способы (как моральные, так и материальные), чтобы оказать помощь и поддержку в сложный период. Нас вызывает неприязнь эта сплоченность, возмущает, когда один человек приезжает и приводит с собой еще целую группу. Но, возможно, все это раздражает нас не без причины, а потому что мы сами стали нерасточительными, скупыми на доброту и порядочность, утратили способность быть родными и спешить на помощь друзьям по первому зову? Возможно, я и ошибаюсь. Но если бы это не так, никому бы не пришло в голову разделять детей на детей гастарбайтеров и остальных.
Ребенок гастарбайтера – это ребенок, растущий в семье, где его отец трудится и заслуживает всяческого уважения и похвалы. Однако, даже если бы это слово не имело такого важного значения, я убежден, что дети всегда должны оставаться просто детьми. Они не выбирали место и родителей, а также условия своего воспитания. Я говорю об этом, прекрасно понимая, что изменение отношения в обществе маловероятно. Почему? Потому что мы привыкли рассматривать фразу «Сын за отца не отвечает» как просто слова, хотя на практике происходит обратное. Привычка – это вторая природа. И, к сожалению, у большинства из нас она получается не самой лучшей. Не пришло ли время стать немного добрее?
Лариса Райт специально для «Клео»